Статьи

Мое давнее и очень сильное желание наконец - то начинает осуществляться: я еду к батюшке Серафиму! Сколько раз я собиралась посетить эту обитель, это благодатное место. Сколько раз, разглядывая на фотографиях дивеевские храмы, мечтала переступить их порог. Сколько раз, наслаждаясь крохотными сухариками, привезенными в подарок, удивлялась: почему такие особенные? Неужели оттого, что освящены в чугунке батюшки Серафима?

Что есть добро? На душе радость ожидания встречи с «дивным Дивеевым», а впереди долгая дорога в ночи. За окном мелькают огни, а голова наполняется думами. Преподобный Серафим, говорят,- пример истинной доброты и любви. Вот и вспоминаются уроки, на которых мы с детьми размышляли о добре. Сколько за мою учительскую жизнь проведено этих уроков, бесед, прочитано историй, стихов, легенд. И хоть уроки не строились по принципу детского стихотворения В. Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо», все же в них чего-то недоставало. Герой той знаменитой истории за один раз усвоил папины простые истины и отошел от него, решив: «Буду делать хорошо и не буду плохо». Отчего же в жизни так просто не получается? Видимо, не убеждает банальное суждение, что «добро - это хорошее, а зло - это плохое; поэтому к хорошему следует стремиться, а со злым бороться». В настоящее время, после введения урока ОПК, учителя получили возможность рассматривать проблему борьбы добра и зла глубже, постигать ее первопричины от первого испытания человека в Раю. Размышлять на эту тему с детьми интересно, но трудно. Ф. М. Достоевский говорил: «Никогда разум не в силах был определить зло и добро или даже отделить зло от добра даже приблизительно». Верующему человеку понятно: абсолютное добро (благо) есть Бог. А как донести до детей, помня о рамках запретов, суть добра? Как обычным языком объяснить, что поскольку человек сотворен по образу и подобию Божиему, то и смысл всей его жизни - это стремление к этому Абсолютному Добру.
Огней за окном все меньше, затихает голос нашей руководительницы Ксении. Тихо звучит акафистное пение. Припев «Радуйся Серафиме, Саровский чудотворче» вновь возвращает меня к мыслям о Дивеево. Надеюсь, что поездка к преподобному Серафиму пополнит мои личные представления о Добре, как об одной из высших добродетелей; а примеры из жизни саровского подвижника помогут убедительнее донести до детей суть этого настоящего блага и великого дара.

Встреча.

Утром приезжаем в Муром и по понтонному мосту переезжаем на другую сторону Оки. Не очень широкая река напоминает мне родную Каму и на миг возвращает в детство. Только вот церквей по берегам Камы не помню. А здесь их столько, что и не пересчитать: поистине святые места. Первое, что удивляет на въезде в Нижегородскую область - щиты вдоль дороги. На них вместо рекламы изображена Богородица с иконы «Умиление», а внизу надпись: «Пресвятая Богородица, спаси нас». В это время из динамика доносится: «Радуйся, радосте наша, покрый нас от всякого зла своим честным омофором». Удивляясь совпадению, сразу начинаю верить: это Богородица встречает нас на благословенной земле. Несмотря на бессонную ночь, настроение прекрасное. Этому способствует и теплая погода за окном, и ярко - голубое без единого облачка небо. Приехав в Дивеево, очень скоро, еще издалека видим торжественно - строгие купола Троицкого собора и высокую колокольню. Но наше путешествие по Дивеевской обители решено начать с купания на источнике Серафима Саровского. Он находится у деревеньки Цыгановка, рядом протекают две речушки - Сатис и Саровка. На этом святом месте ухожен каждый клочок земли. Небольшие домики купален напоминают плывущие по воде ульи. Рядом деревянная часовенка с иконой преподобного Серафима над дверью. Все как в сказке. Даже в маленькой трапезной лавке сказочный ассортимент: горячий чай, бублики, коврижки, крендели и, конечно, знаменитые сухарики. В небольших очередях у купели звучит не очень стройное пение: «Богородице Дево, радуйся». Погрузиться в осенний день в студеную и кристально - чистую воду (говорят ее температура+4) - подвиг, но мы этот подвиг совершаем - со страхом и особой радостью. Далее нас ждут еще другие источники (близ Дивеево их много), и каждый из паломников по силам и желанию повторяет эту удивительную процедуру (или таинство?). Чистые телом и душой, словно обновленные, ступаем на благодатную землю обители. За две сотни лет она приняла тысячи страждущих, гонимых, ищущих, счастливых и несчастных. Летом, говорят, красота здесь несказанная. Но и сейчас, поздней осенью, словно для нас, запоздалых путников, природа попридержала свои яркие краски. На верхушках крон еще желтеет и трепещет на ветру поредевшая листва, ярко зеленеет трава газонов, цветут хризантемы, календула. И среди этого пиршества красок высятся храмы: белокаменный Преображенский, нежно-зеленый Троицкий, желтый Казанский. А рядом колокольня, по красоте и высоте не уступающая знаменитой Троице-Сергиевой звоннице. Я растеряна и потрясена величием и торжественностью. А ведь еще 15 лет назад здесь было запустение. В годы гонений на церковь обитель была закрыта, а «невесты Христовы» разогнаны по свету, сосланы в отдаленные места. Сколько радостных и мрачных дней пережила обитель! А начиналось все так...   История Дивеевской обители.
Молодая девица Агафья Семеновна Белокопытова, выйдя замуж за богатого помещика Мельгунова, скоро овдовела. Тяжело переживая смерть мужа, с трехлетней дочерью она отправилась искать утешение в Киево - Флоровском монастыре. Однажды, после полуночной молитвы она узрела Пресвятую Богородицу, сказавшую: «Иди в землю, которую я тебе покажу». Приняв это явление как благословение свыше, молодая женщина оставила монастырь и пошла к северу. Присев отдохнуть близ села Дивеево Ардатовского уезда Нижегородской области, Агафья вторично увидела Божию Матерь. «Это мой четвертый удел, жребий мой и место мое возлюбленное»,- рекла Богородица. Агафья исполнилась радости и поспешила в Саров к старцам. По их совету молодая женщина поселилась в двух верстах от Дивеево, в селе Осиновка. Вскоре тяжело заболела и умерла дочь. Увидев в этом особый знак, Агафья поехала домой, распродала все свое имение, и, вернувшись в 1765 году в Дивеево, решила построить храм в честь своей любимой иконы Казанской Божьей Матери. Все это время бывшая помещица жила в бедном домике настоятеля храма отца Василия, носила лапти, занималась с сельскими ребятишками, спала вместо подушки на камне, обвернутом холстинкой. Пока храм строился, вокруг Агафьи начали собираться первые подвижницы. В 1788 году помещица Жданова пожертвовала землю под строительство первых трех келий. Когда в возрасте 55 лет Агафья тяжело заболела, она попросила своего духовного наставника отца Пахомия пособоровать ее. Отходя ко Господу, Агафья обратилась с просьбой к старцу приглядывать за сестрами и заботиться о них. Но о. Пахомий, ответив, что он уже стар, указал Агафье на тридцатилетнего своего спутника Серафима: вот он, мол, пусть и позаботится о дивеевской общинке. Агафья (к тому времени она уже приняла схиму с именем Александра) взяла с Серафима твердое обещание, что дивеевских сестер он всегда будет опекать. Схимонахиня Александра, «великая жена, имеющая любовь ко всем нелицемерную», умерла, но общинка ее стала увеличиваться. Через семь лет в ней было уже 52 сестры. Управляла Дивеевской обителью в эти годы и в течение сорока трех лет игуменья Ксения Михайловна. По словам преподобного Серафима это была «ревнительница спасения, бич духовный». Она, будучи очень строгой, не терпела красивых вещиц у сестер. Увидев у родной дочери подаренную кем-то красивую чайную чашечку, она заставила ее разбить. Но, имея такой крутой нрав, игуменья, однако, привечала всех странников, кормила их, давала место для ночлега. Руководил общинкой из Сарова отец Серафим. Странное дело: духовно окормляя, направляя всю жизнь женской обители, он ни разу там не был!
История помнит еще одну удивительную подвижницу: сестру исцеленного преподобным Сергием Михаила Васильевича Мантурова - Елену. Дивный путь прошла эта девушка на пути к иночеству, три года ждала она благословения на то о. Серафима. Это была преданная Богу подвижница. Когда она умирала, все плакали. А преподобный Серафим говорил: «Ничего не понимают, плачут. Если бы видели, как душенька ее вспорхнула - херувимы и серафимы расступились!» Отец Серафим сам выдолбил ей гроб из дубового дерева, сшил из своих поручей шапочку.
Схимонахиня Марфа (до принятия схимы Мария Милюкова)- третья из святых дивеевских жен. Послушницей она стала в 13 лет, горячо упросив об этом о. Серафима. За великое и беспредельное послушание он называл девочку «великим сосудом Божиим». Она ходила в низко повязанном на лбу платке, всегда смотрела вниз и, по благословению о. Серафима, всегда молчала. Но все же, несмотря на то, что глаз ее никто не видел, говорят, что она была красива собой: высокая, стройная, белолицая. Отец Серафим очень плакал, когда девушка, «самое близкое и дорогое чадо», в возрасте 19 лет умерла.
Повествуя о истории Дивеевского монастыря, я не случайно рассказала об особо чтимых подвижницах. Раки с мощами преподобных Александры, Елены и Марфы, а также блаженных Параскевы, Пелагеи и Марии находятся ныне в Преображенском соборе. Войдя под его высокие своды, в самом центре, можно увидеть стоящие в два рядка шесть рак с мощами. И вокруг цветы, цветы... Отец Серафим.
Его мощи покоятся в самом величественном и нарядном пятиглавом Троицком соборе. Мы приходим туда на вечернюю службу. До начала ее есть немного времени, и я подхожу к раке. Окруженная со всех сторон розами, разноцветными лампадами, она настраивает душу на встречу с праздником. Сень над ракой выполнена в виде пятиглавого храма в шатровом стиле. «Храм в храме», - подумалось мне. Торжественно и пышно, что совсем не соответствует аскетически - скромной жизни самого Серафима. А рядом, на небольших стеллажах под стеклом, лежат вещи преподобного старца: медный крест на тяжелой цепи (этим крестом благословила юного Прохора на иноческий путь матушка Агафья), рукавицы, шитая грубыми стежками шапка, лапти, бахилы, подрясник. Тут же лежат нехитрые бытовые вещи: мотыжка, топорик, очки с мутными стеклышками. Здесь есть даже кусок камня, на котором Серафим, стоя на коленях, возносил Богу свои пламенные молитвы (имя Серафим означает «пламенный»).
Много воспоминаний сохранилось о батюшке. Свой путь - служение Господу - он выбрал еще в юности. Родители его принадлежали к богатому купеческому роду. По торговой части пошел старший брат Алексей. А вот Прохор еще в семнадцать лет решил оставить мир и посвятить себя строгой иноческой жизни. Мудрая и благочестивая матушка сердцем и своим материнским чутьем поняла истинное призвание сына. Поэтому, благословив тем самым медным крестом, отпустила сына на служение Богу и людям. Много дорог пришлось исходить Прохору, пока он не оказался в Сарове. Там он жил, там и душу предал Богу. А мощи его ныне покоятся в соборе, которого сам он не видел никогда. И продолжает служить своим любимым сестрам Христовым и нам, приходящим к нему за помощью. Всех любил, умел прощать. К нему, великому молитвеннику, живущему долгое время уединенно в лесу, как - то ворвались разбойники, избили до полусмерти. А когда нашли их - простил, просил не предавать суду. Питался лишь овощами с огорода да хлебушком, который приносили люди. Но и этим скудным пропитанием делился и со странниками, и с птичками, и даже с медведем, приходящим к бедной лачужке в лесу. Необычайно был строг к себе, но жалел сестер из обители: разрешал класть под подушку кусочек хлеба, лишь бы не унывали! Удивительный человек, сама любовь, сама доброта. Ко всем обращался не иначе как «радость моя», а себя называл «убогим Серафимом».
Мы стоим на вечерней службе, а глаза невольно обращаются налево, к раке. С правой стороны - придел в честь иконы Божией Матери «Умиление» Эта икона была особо почитаема батюшкой: перед ней он молился в своей бедной келии. Справа от Царских Врат и расположена эта небольшая по размерам чудотворная икона. Образ выполнен с огромной любовью: смиренно сложены на груди руки, а над головою сияет и переливается расшитый бисером лучистый нимб.
«Счастлив всяк, кто хоть сутки пробудет в Дивеево», - говорил о. Серафим. Прозорливый старец и здесь оказался прав.
В трапезной. В монастырях мне приходилось трапезничать и раньше. На курсах в Московской духовной академии, как я поняла позже, все было, можно сказать, словно в ресторане: убранство трапезной, посуда, изысканная по монастырским меркам еда. В Дивеево же все было куда скромнее (хотя голодным никто не ушел). Посуда - пластмассовая, но не от скудности: она просто не создает лишнего шума. А шум здесь совершенно ни к чему: во время трапезы читаются святоотеческие поучения. Молодой послушник эмоционально и с назиданием читал нам чьи - то мудрые мысли: о грехе, о богатстве, которого не стоит искать в этой жизни. Мое внимание привлекли сидящие за соседним столом старик и больная девочка лет двенадцати. Блаженно улыбаясь, она била кулачками - играла «ладушки». Старик подкладывал ей еду в тарелку, и, гладя по голове, что - то тихонько говорил. Вспомнились слова батюшки Серафима: «Нищие, калеки нигде не нужны, только здесь они обретут убежище». А еще я вспомнила своих благополучных детей из 8 «в»: сюда бы их, на урок доброты и милосердия. И слов никаких не нужно. Канавка Божией Матери. После трапезы, уже в темноте, идем на Канавку. История появления на дивеевской земле этой святыни особенная. За год до кончины о. Серафиму явилась Царица Небесная и указала, что необходимо разделить канавкой обитель на две части, отделив жительство незамужних девиц от тех, кто пришел в монастырь, прежде побывав замужем: «негоже жить вместе». Серафим, точно исполняя волю Богородицы, приказал сестрам пометить камешками линию, указанную ему в видениях. А весной начали копать Канавку, и копали ее до самого преставления о. Серафима. По краю, как было указано, посадили крыжовник. «Канавка - то до небес высока. Землю эту взяла в удел сама Госпожа Богородица. Тут у меня и Киев, и Афон, и Иерусалим». А еще говаривал о. Серафим, что кто пройдет по этой Канавке и с чистым сердцем прочитает 150 раз «Богородице Дево, радуйся», тому будет дана невиданная сила духа. Вот и идут, ползут, везут малышей в колясках в течение многих лет. После революции и закрытия обители Канавка заросла, сравнялась с землей. В настоящее время ее восстановили, вновь по краю посадили крыжовник, как и 200 лет назад, а чтоб сберечь эту великую святыню, по которой прошли «пречистые стопочки Царицы Небесной», вдоль Канавки проложили металлические мосточки.
Я иду вдоль Канавки поздним вечером. Мимо проходят, повторяя путь Богоматери, углубленные в молитву люди. Очень тихо и морозно, а на душе удивительное умиротворение. Пройдя благословенную дорожку, возвращаюсь на территорию обители. Навстречу мне крестным ходом в сторону Канавки с иконой Серафима Саровского в руках идут сестры. И так вот изо дня в день... Я слышала, как одна старушка сказала: «Мы идем, а ведь по ней ползти надо и целовать - такая святыня!»

Обитель сегодня.

Новая жизнь обители началась в 1991 году, когда вновь были обретены мощи преподобного Серафима. Шестьдесят четыре года они пролежали в музее атеизма (!) в Ленинграде. Может, правильнее бы было покоиться им сейчас в Сарове, ведь именно там подвизался о. Серафим. Но так уж случилось, что не стало в советское время Сарова, а появился Арзамас - 16, закрытый город, российский ядерный центр, родина атомной бомбы. К кощунству по отношению к святым местам нам уже не привыкать. В храмах, как в насмешку, устраивались в годы советской власти овощехранилища, и вместо благоуханного фимиама стены напитывались запахом гниющей капусты. В храмы загоняли технику: комбайны, трактора, и вместо божественных песнопений под купола возносился рев двигателей. В алтаре одного из храмов Троице - Сергиевой лавры был устроен абортарий. Мороз по коже...
Но, как говорил о. Серафим, «вы до антихриста не доживете, а времена антихриста переживете». Сегодня в обители около1000 сестер. День и ночь несут они свой трудовой и молитвенный подвиг.
На следующее утро, отстояв особую поминальную службу (Дмитриевская суббота поминовения усопших), вновь прохожу по канавке. Рядом школа, из дверей выбегают шумные ребятишки. Что знают они о святом месте по соседству? Проходили ли по Канавке, по которой сейчас неспешно иду я? На дне Канавки копошится человек. Неужели пьяный? Да нет же, в руках у него секатор, он подстригает травку. Вот уж кто счастлив - потрудиться там, где проходила сама Богородица. А меня тоже скоро приглашают потрудиться во Славу Божию (так принято говорить у верующих о бескорыстном добром деле). Послушание мое на кухне: надо почистить картошку. Быстро начищаю целый тазик кожуры, встаю и с улыбкой смотрю на старшую. Наверное, она угадала в моих глазах ожидание похвалы и сказала: «Чистить не умеешь, кожура толстая, да и глазки надо не выковыривать, а вырезать бороздкой, иначе потемнеют». Так мне и надо, гордячке! Но я все равно ухожу довольная. У автобуса встречаю своих брянских паломников. За полчаса обегаем лавки, покупаем сувениры, монастырские сладости, и, конечно, много - много сухариков - чтобы всем хватило.
В пути не хочется разговаривать, все переживают увиденное внутри себя. А из кабины водителя звучит сердечный напев:
Годы прошли, но чудесного
Старца с любовью мы чтим,
Помощь дает нам небесную
Батюшка наш Серафим.
Наш путь лежит в Муром, но об этом в следующей истории.